“ЛИКВИДИРОВАТЬ КАК КЛАСС”
Искореняли самых трудолюбивых,распорядливых, смышленыхкрестьян, тех, кто и несли в себеостойчивость русской нации А.И.СОЛЖЕНИЦЫН
Начиная с 1925 года в развитии народного хозяйства СССР был взят курс на два главных направления – коллективизацию и индустриализацию, в которых частнику места не было. Налоговая политика по отношению к крестьянам становится более жесткой. В 1926 году был повышен налог на зажиточные крестьянские хозяйства, а в 1928 году было принято постановление об индивидуальном налоговом обложении хозяйств с признаками промышленного или полупромышленного производства. Начинался процесс сплошной коллективизации сельского хозяйства.
В 1929 году, после разгрома так называемой “правой оппозиции”, выступавшей за постепенное обобществление сельского хозяйства, Сталин и его окружение резко изменили планы, связанные со сроками коллективизации. На пленуме ЦК ВКП(б), состоявшемся в ноябре того же года, Молотов заявил: “В теперешних условиях заниматься разговорами о пятилетке коллективизации – значит заниматься ненужным делом. Для основных сельскохозяйственных районов и областей, при всей разнице темпов коллективизации их, надо думать сейчас не о пятилетке, а о ближайшем годе”.
На этом же пленуме была принята резолюция, в которой, в частности, говорится: “...партия проводит и будет проводить в жизнь курс на решительную борьбу с кулаками, на выкорчевывание корней капитализма в сельском хозяйстве”.
Указания, как проводить ликвидацию кулачества, давались в постановлении ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. “О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством”. В этом документе сказано, что устанавливается три категории кулаков по принимаемым к ним мерам.
К первой относился контрреволюционный кулацкий актив, подлежащий ликвидации “путем заключения в концентрационные лагеря и применения высшей меры наказания”.
Ко второй – остальные “элементы кулацкого актива”, которых нужно было выселить в отдаленные районы страны.
К третьей причислены кулаки, подлежащие расселению на необжитых участках внутри области.
Признаками кулацкого хозяйства являлись:
– занятие члена двора скупкой с целью перепродажи, торговлей или ростовщичеством;
– систематическое применение в хозяйстве мельницы, маслобойки, крупорушки, просорушки, волночесалки, шерстобитки, терочного заведения, картофельной, плодовой или овощной сушилки или другого промышленного предприятия – при условии применения в перечисленных предприятиях механических двигателей или наемного труда, а также ветряной или водяной мельницы с двумя или более поставами;
– сдача хозяйством в наем постоянно или на сезон отдельных оборудованных помещений под жилье или под торговлю либо промышленное предприятие.
Власти спешили, так как инстинкт выживания заставлял зажиточных и менее зажиточных крестьян распродавать имущество и уезжать из родных мест на производство. Местные власти заносили их в списки скрывающихся от раскулачивания. В городах была еще безработица, и даже на самую неквалифицированную работу “классово чуждые элементы” принимались в последнюю очередь, к чему обязывал циркуляр облисполкома от 23 марта 1930 г. “О мерах борьбы с переселением на территорию городов и рабочих поселков кулацкого и чуждого советской власти элемента”.
Списки кулаков составлялись в сельсоветах с учетом рекомендаций собраний бедноты, что открывало широкую дорогу злоупотреблениям и сведению счетов. Из-за постоянно растущих налогов к 1930-м годам произошло обеднение зажиточных крестьян, поэтому в списки на раскулачивание, в основном, попадали середняки и даже бедняки.
В начале кампании по раскулачиванию у крестьян, попавших в “черные” списки, отнимали практически все. Позже поступило указание оставлять раскулачиваемым минимум одежды и продуктов питания.
В документах, готовившихся в сельсоветах и утверждавшихся райисполкомами, часто не указывались основания для раскулачивания или в качестве причин записывались устаревшие сведения. Именно на такие факты обратил внимание прокурор Владимирского окрисполкома. “Допускаются случаи совершенно неправильных причислений к кулакам и выселению лиц, не могущих быть отнесенными к кулакам, как, например, семей красноармейцев, – читаем в его докладной записке от 19 февраля 1930 года. – На днях в Суздальском районе имел место случай, когда некоего гражданина Сидорова, активного участника февральского и октябрьского переворотов, раненного в октябрьские дни в Ленинграде, служившего несколько лет в Красной Армии на фронте, местные власти причислили к кулакам, конфисковали все имущество и выселили из хозяйства. И это не единственный случай”.
Месяц спустя комиссия, созданная Владимирским окружкомом ВКП(б), проверила ход работы по раскулачиванию и коллективизации в Пенкинском и Гатихинском районах и также обнаружила следующую картину: в Пенкинском районе за короткий срок “по ошибке” раскулачили 12 крестьянских семей, а в Гатихинском – 18. Но больше всех поусердствовали на этом поприще власти Суздальского района, где “необоснованно” репрессировали 144 крестьянских хозяйства из 482 раскулаченных.
Так, в деревне Пенкино ликвидировали по первой категории хозяйство Ежовой Евдокии Васильевны как жены бывшего крупного подрядчика. Позже выяснилось, что муж Ежовой умер 20 лет назад, оставив вдове “в наследство” шестерых детей, один из которых служит в Красной Армии, и дом.
Дело порой доходило до абсурда. В деревне Неверково по первой категории раскулачили Никиту Михайловича Паншина как бывшего торговца. Комиссия установила, что Паншин никогда торговцем не был, а работал извозчиком со своей лошадью у торговца Афонина.
У раскулаченных крестьян описывалось имущество, которое передавалось в колхозы, сельсоветы, продавалось с торгов, при этом также наблюдались многочисленные нарушения и самоуправство. Проверка деятельности райфинотделов области в 1932 г. показала, что точного учета изъятого за недоимки и проданного имущества в сельсоветах не велось. Оценка описанного имущества во многих случаях не соответствовала действительности, так как включалось мелкое и малоценное имущество, и были многочисленные факты, когда вещи домашнего обихода распределялись между должностными лицами сельсоветов и районных организаций по пониженной цене или бесплатно.
Нередко были случаи, когда визиты уполномоченных к крестьянам, приговоренным к раскулачиванию, заканчивались трагедией. Так, в селе Теренеево Суздальского района было описано имущество гражданина Лазарева. При последующей проверке оказалось, что это хозяйство середняцкое. В результате раскулачивания Лазарев покончил жизнь самоубийством, оставив жену с пятью детьми на руках и матерью-старухой.
Раскулачивание должно было продемонстрировать самым неподатливым непреклонность властей и бесполезность всякого сопротивления. Но сопротивление все-таки было, и проявление недовольства фиксируется в документах как факты “классовой борьбы”.
В секретных докладных записках ОГПУ отмечены случаи массовых выступлений крестьян. Так, в документе, датируемом 26 апреля 1930 года, сообщается:
“В селе Булатниково Муромского района 20 марта сего года около 12 часов дня началась операция по выселению. Аресты мужчин и упаковка имущества прошли без эксцессов. Около домов выселяемых собралось лишь незначительное количество крестьян.
И только в момент посадки членов семей и погрузки имущества на подводы к домам выселяемых стали стекаться толпы народа, главным образом, женщины. Поднялся шум, крик, плач. Через полчаса образовалась толпа около 600 человек. Имеющиеся в наличии силы из пяти милиционеров, небольшого количества членов ВКП(б) и КСМ воздействовать на толпу не смогли.
В результате имущество выселяемых, погруженное на подводы, было свалено, выселяемые были водворены в свои дома. Попытки милиционеров навести порядок привели к тому, что женщины хватали за оружие, били милиционеров по рукам, толкали членов ВКП(б), плевали им в лицо и наносили удары...
Создавшееся положение привело к тому, что процесс выселения пришлось приостановить и начать его только тогда, когда в село прибыл секретарь райкома ВКП(б) Мочалов с группой красноармейцев. На предложение секретаря разойтись, из толпы возмущенно кричали: “Не уйдем, открывай собрание. Кулаков не дадим, мы их выселять не постановляли. Скажите, кто постановил, и мы с ними разделаемся”.
До полуночи толпа не расходилась. Слышались возгласы: “Если кто будет брать силой, то расстреляем”. Только к 5 часам утра следующего дня снова приступили к выселению”.
Отмечены также случаи, когда председатели сельсоветов вставали на защиту односельчан, намеченных к раскулачиванию.
По документам Государственного архива Владимирской области только на 1 января 1930 г. в одиннадцати районах области было раскулачено 4000 крестьянских хозяйств. Оценка описанного имущества составила более восьми миллионов рублей. Точное количество раскулаченных хозяйств во Владимирской области по документам установить невозможно. Можно говорить только о приблизительной цифре – 6 тысяч глав хозяйств, а, с учетом членов семей раскулаченных, – эта цифра составит более 20 тысяч человек.
К 1933 г. процесс раскулачивания в основном закончился. Большинству тех, кто хотел вести индивидуальное хозяйство и не верил в идею коллективизации, по административной воле пришлось строить Магнитогорск, Кузбасс и Беломорканал.
Всего же по сведениям Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий около 1 миллиона крестьянских хозяйств или 6 миллионов крестьян и членов их семей (данные требуют уточнения) было репрессировано в ходе проведения кампании коллективизации.
Задания первой “сталинской” пятилетки по развитию сельскохозяйственного производства, которые предполагалось значительно превзойти в связи с “великим переломом”, ни по одному показателю в стране не были выполнены. Причем разрыв был весьма значительный, особенно в животноводческой отрасли. Более того, почти по всем показателям (за исключением посевных площадей) произошло снижение производства по сравнению с 1928 г. Однако выигрыш от расширения посевных площадей в значительной степени был сведен к минимуму из-за крайне низкой урожайности, огромных потерь при уборке и хранении урожая. Невосполнимые потери понесло животноводство, лишившись половины поголовья скота и недобравшее примерно столько же продукции.
Правда, государственные заготовки зерна выросли почти в 2 раза. Этот “феномен” объясняется просто: государство стало проводить хлебозаготовки по принципу разверстки, выгребая из крестьянских амбаров в пользу города и для экспорта почти весь собранный урожай. В этом главная причина голода крестьян, неотступно преследовавшего их почти на всем протяжении сплошной коллективизации.
Наступивший на долгие годы кризис сельскохозяйственного производства в стране – это результат раскулачивания крестьянства. Сталинская преступная “революция сверху” привела к гибели миллионов кормильцев огромной страны, превратив крестьян в “колхозников” – подневольных работников сельскохозяйственных предприятий полугосударственного типа.
В результате насильственной коллективизации был разрушен уклад деревенской жизни, подрублены социально-экономические и генетические корни существования крестьянства как класса.
Г. ОВЧИННИКОВ,
кандидат филологических наук
Комментарии
Отправить комментарий